Сделай , что сможешь - 1 - Страница 72

— Стоять, суки, пристрелю!

Первый замер, а третий, подбежав к калитке, затеял какую-то возню. Было непонятно в этом сумраке, чем он там занят, скорее всего, пытается во двор прошмыгнуть. В голове пронеслись мысли о заложниках. Да не… какие, нафиг, заложники, здесь о таком и понятия не имеют. Может, через усадьбу хочет удрать? Решил, гадёныш, что справится с собакой? Ну, как бы там ни было, а во двор его пускать нельзя.

Прицелился ему пониже спины. "Лефоше" вместо выстрела издал сухой щелчок. Твою… Надо ж так подгадать! Шпилечные патроны регулярно делали осечки, примерно один из пятидесяти патронов обязательно не срабатывал.

А второй выстрел мне сделать не дали: раненый, резко дёрнувшись, бросился к ногам, повалил и попытался дотянуться до револьвера. Не раздумывая, тыкнул его в шею зажатым в левой руке ножом. По ладони брызнула тёплая струя. Ну, мужик, ты сам судьбу выбрал. Такова "романтика большой дороги", не только ты убить можешь, но и тебя. Едва успел спихнуть с себя замершее тело и сесть, как получил удар в плечо прилетевшим топором. Чёрт… руку от локтя до плеча пронзила острая боль, чуть сознание не потерял. Грубая войлочная куртка смягчила удар. Вот ведь долбаный городошник!

Чуть развернувшись, всадил в подбегающую фигуру две пули — первую в грудь, вторую в голову, на всякий случай. Слишком уж шустрый, гад. Шагов пять не добежал. Превозмогая боль, начал подниматься. Встав на колено и бросив взгляд в сторону усадьбы, заметил убегающего вдоль забора третьего разбойничка. Правда, далеко уйти ему не дали — сверху на спину упал серый комок, и оба мгновенно скрылись в снегу. Мухтар подоспел, больше некому. Ох боюсь, один он с ним не совладает. С трудом встав, побежал, прихрамывая, на помощь.

Над забором показался дворник Семёныч с факелом. Матерится, топором трясёт, обещает дурные головы поотшибать. Дальнейшее для меня происходило как в замедленной съёмке. В неярком колышущемся оранжевом свете увидел встающего варнака, выдернутый из-за пояса топор. Вот топор взлетает вверх. С ужасом понимаю, что удар предназначается верному псу. Вскидываю руку, выстрел, отчетливо вижу место попадания пули, дернувшуюся голову и медленное падение тела. Через мгновение жизнь опять побежала с нормальной скоростью. Быстро огляделся по сторонам: пусто, кончились злодеи.

Мухтар ещё рычит и треплет тело нападавшего, а я просто рухнул в ближайший сугроб. Что-то ноги не держат и руки трясутся. Вообще состояние полной вымотанности, как будто стержень из меня выдернули. В себя пришёл, лишь когда пёс взялся лицо вылизывать. Тут и Семёныч, подбежав, стал за плечо трясти.

— Барин, барин! Да что ж это деется-то?! Как же это?!

Неужто я в ранге подрос? До сего дня прислуга всё барчуком называла, а тут уже барин. Ещё пара покушений, и превосходительством стану.

— Ах, что душегубы клятые наделали! Барин, да не ранен ли ты? Крови-то сколько!

— Не ранен, всё нормально, не тряси. Не моя это кровь. Помоги лучше подняться.

Ох, блин, левую руку не чувствую, в плечо стреляет, на ногах качает. Тяжкий это труд бег трусцой по вечерам! Ага… будешь, Сашок, и дальше клювом щёлкать, в следующий раз так легко не отделаешься. О чём это я, какой следующий раз? Нее… нахрен такие развлечения! Внимательно смотреть по сторонам и мочить нападающих на дальней дистанции, не доводя дело до сортира.

— Барин, кто ж голосил так заполошно?

— Вон тот. Я ему ногу ножом располосовал.

— Ох, я как услыхал яво вой, сразу за топор схватился. Понял — режут кого-то. Во двор выбежал, пальба началась, в калитку тыкнулся — ан нет ходу.

Ага, третий напавший, значит, не во двор проникнуть хотел, а калитку брёвнышком подпирал, чтоб помощь ко мне не подоспела.

— Мухтарка, тот хитрец, по поленнице полез да сверху через забор и махнул. Вот и я за ним, замешкался токо факел запалить да Лукерью послал вкруг забора калитку отворять.

К месту заварушки начал подтягиваться народ. От дома портного торопились двое с факелами. Калитку в нашу усадьбу наконец-то открыли, и из неё выглядывали девицы. Софа с Машкой ко мне бежали, но самая первая неслась коза.

Окинул взглядом разбойничков: двое на дорожке лежат, третий почти у самого забора вытянулся. Лоханулись ребята, как-то по-дилетантски нападение провели. Навалились бы все сразу, шансов у них было бы побольше. Мда… не рассчитывали "работнички ножа и топора" столкнуться с револьвером.

Знахарка, подбежав, взволнованно оглядела нас с Семёнычем, заметила пятно крови на куртке. Сразу решил успокоить.

— Кровь не моя.

Тогда она попыталась рассмотреть лежащие тела и только потом спросила:

— Александр, что произошло?

— Полагаю, меня пытались убить.

Эх, а вот сестрёнку не надо было сюда пускать! Хорошо хоть остановилась на полпути.

— Ты ранен?

— Нет, слава богу. Так… помяли немного. После дома посмотришь.

— А с ними что?

— Мертвы. Не их сегодня день. Думаю, вам с Марией следует в доме подождать и девушек с собой увести, незачем им на это любоваться.

— Да-да, но ты не задерживайся.

Ага, всю жизнь мечтал ночь с трупаками провести! Взяв у Семёныча факел, внимательно пригляделся к ближайшему разбойничку. Ооо… знакомые всё лица! Осмотрел остальных — ну точно, мордокрыс и компания. Не успокоился, значит, козлик, поквитаться решил. Ну… зато теперь он само спокойствие, с такой-то дыркой в затылке.

Мда… как же разнятся эти две стычки — в кузне и здесь. Там я, сыграв жёстко и неожиданно, был королём положения, а тут, когда самого чуть не застали врасплох, тормозил и миндальничал. Хм… Да нет, Сашок, кое-что ты не учёл. Просто тогда в кузне были привычно отшлёпаны зарвавшиеся наглецы, а вот сейчас… Сейчас пришлось людей жизни лишать. И пусть психологически это не вызывает у тебя отторжения, но тело-то испытало большой стресс.