Сделай , что сможешь - 1 - Страница 73

Ну что ж, оставим зарубку на будущее: действовать в любой ситуации нужно более хладнокровно, как на охоте, и убивать, случись такая надобность, не раздумывая. А то ведь неизвестно, выдадут моему сознанию следующее тело опять по блату, если помру случайно, или поставят в общую очередь.

Вот и Валерий Яковлевич со своим кучером подоспел. Ха… а ведь и часа, наверно, не прошло, как мы с ним чай пили.

— Разбойники?

— Да. Подкараулили… на свою голову.

— Поделом аспидам. Ишь что удумали, хозяев поджидать! Прохожих им уже мало.

Осмотрев покойничков, портной уважительно произнёс:

— Да, молодой человек, опасно вас сердить, с экими бугаями справились.

— Бог помог, Валерий Яковлевич, сам бы ни в жисть не управился.

— Что вы скромны, это хорошо, но насколько знаю, данная стычка с лиходеями для вас не первая. Седьмицы две назад, помнится, мне рассказывали, как вы на Валерьяновой кузне смертным боем троих побили.

Твою ж меть… "и словно мухи тут и там, ходят слухи по домам", а любопытные портные "их разносят по умам". Деереевня, блин!

— Ты, Александр, не волнуйся, Софье Марковне я про то не сказывал.

— Спасибо, ей беспокойства и так хватает. Не подскажете, как тут в таких случаях поступают? — я обвёл рукой лежащие тела.

— О, не беспокойтесь, сейчас дежурный пикетчик прибежит, он полиции всё доложит. Завтра к вам зайдут, расскажете, как дело было, вот и всё.

— Какие-нибудь претензии ко мне последуют?

— Да бог с вами! Не хватало ещё, чтоб честным гражданам из-за душегубов досадности чинили. Нет, можете быть спокойны. И думаю, вам лучше к Софье Марковне немедля пойти на лечение. Судя по лицу, вам тоже досталось, а мы уж тут сами разберёмся.

— Ещё раз спасибо, Валерий Яковлевич, действительно, пойду.

Остыв от схватки, я понял, что меня здорово трясёт, а ноги подкашиваются, и непонятно, из-за побоев это или из-за схлынувшего адреналина.

Софа за осмотр взялась основательно, выставив перед этим Машку из комнаты. Всё делала молча, только глаза то расширялись, то сужались. Меня обтёрли мокрым холодным полотенцем, я аж прибалдел, даже горькую микстуру выпил, не поморщившись. Потом мазали мазями, ставили примочки, и, когда разрешили лечь в постель, я моментально вырубился.

— Александр, проснитесь.

— А? Что?

— Просыпайтесь, просыпайтесь.

Открыв глаза, увидел Софу, протягивающую мне кружку. Это что? Проснитесь, больной, вам надо принять снотворное?

— Выпейте, Александр, вам станет лучше. С вами хочет поговорить частный пристав.

Я сфокусировал взгляд на мужике, стоящем сбоку. Сквозь полудрёму пробилась мысль — какого хрена они среди ночи с расспросами лезут? И тут сообразил, что комната освещена дневным светом. Оба-на… Это я, получается, успел ночь проспать? Блин, а ощущение, как будто пять минут назад глаза закрыл.

— Сергей Васильевич Виноградов.

— Александр Патрушев.

— Простите, что вас беспокою, Александр, но мне надобно записать ваши пояснения к событиям, имевшим вчера место. Служба, понимаете ли. Всех других я уже опросил.

— Да, понимаю, спрашивайте.

Что-то рожа у тебя, Серёжа, больно хитрая! Так, Сашок, собрался, не хватало ещё чего-нибудь ляпнуть, не подумав.

— Не подскажете, отчего ж у одного из преступников горло и нога порезаны?

Ну нормальное начало разговора! Как будто не понятно, почему у него что-то порезано. Или он меня так с панталыку сбить хочет?

— Мы дрались, я порезал.

— Поясните, как вы резали.

— Могу показать.

Мне улыбнулись оскалом доброго дядюшки. Захотелось и его малость ножичком потыкать… на память.

— Спасибо, не надо. Достаточно будет словесного описания.

Дальше последовал довольно стандартный "опрос участника событий". Ни подколок, ни улыбочек больше не было, и только под конец разговора как бы невзначай спросили, знаю ли я нападавших. До вчерашней беседы с портным я, может быть, и задумался бы над ответом, но теперь, понимая, что слухи этот дяденька собирает, вероятно, даже лучше Валерия Яковлевича, я без запинки выложил все перипетии нашего с мордокрысом знакомства.

Пристав проглотил рассказ, не поморщившись, задал парочку уточняющих вопросов и перешёл к раздаче пряников. Ну в смысле поинтересовался, будут ли у меня какие-нибудь материальные претензии к нападавшим. Вот к этому я был не готов. Отговорился, мол, зайдите попозже, надо посоветоваться с товарищем опекуном, увидел довольный кивок Софы и распрощался.

Только избавился от одного контролёра, как сразу попал в нежные лапки другого — Софа наехала с претензией, что не рассказал о конфликте в кузне. Решил сразу каяться. Ну да, наверно, я всё же не прав. Признаю, прошу прощения. Э-э-э, вот обижаться на меня не надо. Я ж беспокойства в дом не хотел нести, у тебя и так хлопот хватает. Хм… не прокатило, пришлось применять тяжёлую артиллерию — своё обаяние.

Сел рядышком, взял за ручку и, нежно поглаживая, начал петь дифирамбы: как мы с сестрёнкой её любим и уважаем, как стараемся по мере сил не расстраивать. Да мы горы готовы свернуть ради её улыбки! Во-от… уже лучше. Ну… полчаса нотаций мы перетерпим, не сахарные.

Договорились, что засуну я свою внутреннюю взрослость куда подальше, шоб не вылазило. Выглядишь молодым, вот и действуй согласно статуса и не расстраивай маму. Она, конечно, обрадуется, если сынок как мужчина подмогнёт в делах, но опять же если при этом не будет расстраивать маму. Короче, я так понял: взрослым могу себя чувствовать лишь тогда, когда она не видит, всё остальное время я должен быть примерным мальчиком. Во на Софу нашло! Видно, слишком сильно она вчера за меня перепугалась. Ну… переживём… время лечит.